[InuTaisho]

О пользе международного права.
Инцидент с «Марией Луз»

7 июля 1872 года шторм загнал в иокогамскую гавань перуанский барк «Мария Луз», следовавший из Макао в Перу. На борту барка находилось 232 китайских кули. Ночью один из них сбежал и вплавь добрался до английского корабля «Железный герцог». Там он сказал, что он был украден из Макао, ни в какое Перу не хочет и просит ему помочь. Китайца передали японским портовым властям, а те вернули его на судно – у него документов не было. Дня через два к тому же «Герцогу» (видно, удобно стоял) доплыл еще один кули с той же историей – и с добавкой, что, мол, того первого беглеца избили, и косу ему отрезали (страшный позор), и, если кто не вмешается, то его совсем убьют. Этого пловца уже никуда сдавать не стали, скинулись ему на первое время – и тихонечко сплавили на берег. А сами обратились в консульство. А консульство, разъяснив обстоятельства, забило тревогу – граждане, это ж работорговля чистой воды... и пожаловалось губернатору Канагавы, Оэ Таку. И вот, слушается дело, где предмет обсуждения подданые Китая, обвиняемый – гражданин Перу и лейтенант перуанского военного флота, а суд – японский. И довольно быстро этот суд постановил, что никакого права на этих кули у перуанцев нет, а потому всех – и перуанцев и кули - следует отправить по домам, кого в Перу, а кого, соответственно, в Китай.. Приехал представитель шанхайского городского магистата и увез своих сограждан.
Естественно, поднялся жуткий скандал. Большинство иностранных представителей считало, что японцы вопиющим образом нарушили закон. Поддержали решение только Англия (чья позиция по работорговле была вполне драконовской) и Штаты (у которых она как раз успела стать такой же). В Японии ждали прибытия перуанских военных судов и принимали соответствующие меры. Но суда не пришли. Конфликт решили уладить на дипломатическом уровне, избрав арбитром... Императора Всероссийского. Уж не знаю, что думали перуанцы. Возможно, хотели сохранить лицо. Потому что Его Императорское Величество Александр II, естественно, заявил, что Япония совершенно права. Потому что работорговля – это такое дело, которое надо глушить, где видишь.
Но на этом дело не кончилось. Потому что на самих слушаниях произошла некая неожиданность. Лейтенат Эррейра, капитан «Марии Луз», никак не мог найти себе адвоката – и вдруг, ко всеобщему удивлению, перуанца согласился защищать Фредерик Дикинс – видный юрист и дипломат, от которого никто такого не ждал. Ситуация, впрочем, разъяснилась довольно быстро – 18 сентября Дикинс произнес речь, в которой удивлялся тому, что японские власти находят ситуацию с кули противозаконной. Ведь в самой Японии таких случаев – пруд пруди.
«Существует разновидность контракта, чрезвычайно распространенная в Японии – контракт между частными лицами, обязывающий оказывать услуги самого омерзительного рода, которые только может исполнять человек. Такие контракты являются действительными по японскому закону и японский закон строго следит за их исполнением. Я говорю о контрактах, которые заключают с проститутками содержатели борделей Йошивары.»
Суд отмел возражения Дикинса, как относящиеся к совершенно другой ветви законодательства – но после того, как тяжба была решена в пользу китайцев, губернатор Канагавы подал петицию императору, где указывал на сугубую необходимость немедленно отменить «контракты на срок». Потому как бесчеловечно это. И очень неудобно. (Чего, собственно, Дикинс и добивался.)
И 2 ноября 1872 года парламент издал закон, по которому все кабальные контракты лишались силы – вне зависимости от того, числился ли за второй стороной долг хозяевам заведения или нет. «Поступить иначе, - гласил рескрипт,- значило бы приравнять людей к лошадям и коровам.»
Действия двух китайских кули, группы британских офицеров, губернатора Оэ, российского царя и английского адвоката, сложившись, привели к отмене рабства в Японии.


Штрих к портрету

Кацура Кацусабуро, год рождения 1848, старший (и очень любимый) приемный сын Кацуры Когоро, погиб 20 августа 1864 года во время атаки на ворота Хамагури. Было мальчику, как следует из простой арифметики, 16 лет. Что думал приемный отец об организаторах нападения, осталось неизвестным. Могилу сына он, впрочем, посещал каждый год - даже когда не зависящие от него обстоятельства, то есть гражданская война, делали это крайне опасным мероприятием.

Когда в 1868 императорская армия взяла Айзу, Кидо был сторонником крайне жесткой политики - военное правление, массовые высылки и безусловная ликвидация уцелевших лидеров. Когда кто-то сказал ему, что вообще-то сдавшегося противника принято щадить, Кидо поднял брови и поинтересовался, откуда в законах или обычаях может взяться такая вещь, как "сдача Императору", если ее по-японски и произнести-то нельзя, не вывернувшись наизнанку - за отсутствием в языке понятия?
А в марте 69 Кидо узнал от формирующейся тайной полиции, что в Токио скрывается много людей из Айзу - и что эти люди страшно бедствуют. Действия? Какие действия? Оценить наличные средства (персональные, конечно), поговорить с высокопоставленными знакомыми побогаче, собрать за сутки 1000 рё (рё - золотая монета) - и через буддисткие контакты передать.
Никакого противоречия, надо сказать, в своих действиях Кидо не видел. Оставить безнаказанным прямое выступление против императорской власти новое правительство, по его мнению, не могло - особенно в виду обстановки на севере (на момент взятия Вакамацу Сендай еще был занят сторонниками сёгуната, а флот как раз только успел пропасть.). А вот к тому, чтобы оказать помощь лично, никаких препятствий не было. А раз не было - значит нужно помогать. "Они воевали за то, во что верили. Мы делали то же самое."


Воля богов
Известно,что в сегунате Токугава была служба онива-бан("садовников"),правда,в ней
состояли не садоводы,селекционеры и прочие мичуринцы,а ниндзя,шпионившие и охра
нявшие сегуна.Правда,со временем "садовники" изрядно растеряли навыки,хотя и не все.

Оказывается, подобная служба существовала и в Симадзу, а небезызвестный
Сайго Такамори, сначала боровшийся с сегунатом, а потом поднявший мятеж в Сацуме, в юности успел побывать "садовником" в этой провинции. По одной версии, во время революции Мэйдзи он воспользовался своими познаниями в области шпионажа.
И решил не размениваться на мелочи, а сразу озвучить мнение верховного божества.

Дело было так. Однажды наутро после бури горожане в Эдо обнаружили, что город буквально усыпан листовками храма Исэ-дзингу, посвященного самой богине-покровительнице
Японии Аматерасу. На листовках значилось следующее:"Бакуфу пускает в Японию иностранцев и оскверняет землю страны богов. Божество храма Исэ рассержено этим и осыпает своими амулетами Эдо. Воля неба-изгнать варваров."

Это происшествие буквально потрясло набожных японцев. А подстроила его парочка ниндзя, которые во время той самой ночной бури поднялись на гору Айсеки и стали
швырять листовки. А уж ветер разнес сообщение о божественном гневе по всему Эдо.


О совмещении должностей или Кой черт его понес на эту галеру

Надо сказать, что с самого начала между г-ном президентом республики Эцу и его главкомом имелись некоторые разногласия. Эномото Такеаки очень рассчитывал (поначалу небезосновательно) на поддержку и помощь европейских держав - которым существование "двух Японий" было бы, в числе прочего, чрезвычайно выгодно. И полагал, что без этой поддержки у республики Эдзо шансов нет. Хиджиката же считал, что у нее в принципе шансов нет, что, впрочем, не повод не делать работу так хорошо, как только можно.

Поэтому, когда выяснилось, что даже поначалу благосклонная Франция от республики отвернулась, Эномото чрезвычайно расстроился и начал прикидывать, как бы свернуть операцию, положив при этом как поменьше народу. Главком же ничего нового в их положении не усмотрел. Из-за чего и вышла между ними первая и единственная ссора.

Дело в том, что войска Сацума начали наступление, которое грозило разрезать позиции республиканцев натрое. Разобщенность, потеря внутренних коммуникаций... в общем, нехорошо. Поэтому главком предложил план, позволявший эти клинышки сбить - ну и по ходу дела возможно обвалить сацумцам весь этот участок. Президент же решил, что не видит в операции смысла. Ну еще две-три недели они отыграют - что изменится? И наложил на план вето. Главком тихо и грустно высказал президенту все, что он думает о пораженческих настроениях и напомнил ему, что он, Хиджиката Тошидзо, в виду острой кадровой недостачи еще и военный комендант Хакодатэ. И значит может распоряжаться гарнизоном. И распорядится. А если у президента есть возражения, пусть президент выскажет их главкому. Каковой их охотно выслушает. Когда вернется. И ушел, оставив Эномото в бюрократическом оцепенении.
Дело в том, что у Хиджикаты были еще и личные причины - форт Бентен, который сацумцы собрались отрезать, защищали его люди. Те, кто уцелел из старого состава Шинсена. И он никак не собирался их бросать.
В общем, клин на Чиёгаоку был срезан. Клин на Бентен был срезан... а вот при обратном движении г-н главком, он же военный комендант Хакодатэ налетел на случайную пулю в обоих своих ипостасях.
Наутро сацумцы уже без помех повторили операцию, потом в пороховой погреб форта Бентен угодил снаряд с "Каменной стенки" и от форта осталось сильно попорченное воспоминание. Так что о гибели командира гарнизон Бентена узнал уже в плену. По утверждению свидетелей, взрослые люди "плакали как дети, узнавшие о смерти матери". Г-н Шинсенгуми-но-они фукучё* Хиджиката был бы, вероятно, крайне недоволен таким нарушением устава, но его мнения никто не спрашивал.

* демон-подполковник Шинсенгуми


Предмет зависти для Жанны д'Арк
или женщины в штанах.

На чем мгновенно сказалась реставрация Мэйдзи - это на женской одежде. Если в поле еще можно было работать в повседневных традиционных костюмах (сильно отличавшихся от парадных общей своей практичностью), то на фабриках это не получалось никак. В общем, когда в 1872 в Томиока открыли первую ткацкую фабрику, девушки-намотчицы на второй-третий день стали являться на работу в хакама - мужских штанах. За ними последовали ткачихи. Руководство фабрики подумало-подумало - да и вынесло им благодарность за изобретательность и заботу о технике безопасности, и распорядилось, чтобы всем новым работницам выдавали хакама в специальную фабричную полосочку.
Мода распространилась как лесной пожар. За фабричными потянулись студентки. За ними - преподаватели. На какой-то стадии проснулось правительство. С одной стороны имеет место возмутительное нарушение традиций. С другой стороны... так _удобнее_. И тоже красиво. Несколько лет обсуждался этот вопрос - потихонечку, полегонечку. А потом...
В общем, перед нами документ 1907 года - инструкция для школьных учителей префектуры Хиросима:
"Учительницам начальных школ следует проводить уроки физической культуры наравне с учителями-мужчинами, и, в целом, в школе и вне школы, им надлежит быть бдительными и сохранять быструю реакцию. Соответственно, на территории школы им полагается носить кимоно с узким рукавом и хакама."
Чего не сделаешь во имя прогресса.
А вот короткие стижки правительство запретило. За сугубую их "неэстетичность".
"Традиционная японская аккуратность" в сельской местности стала "традиционной" сравнительно недавно. В 70е-80е годы 19 века. Исследователи связывают возникновение этой традиции... с распространением начального школьного образования.
Детей в школах учили писать на бумаге. Бумагу выдавало правительство. Но разве чернила бумагу портят? Не пропадать же добру. Так что уже исписанными тетрадными листками в деревнях оклеивали перегородки - и заменяли ими цельнодеревянные двери, чтобы было "как в городе". В помещениях становилось светлее, мусор делался заметнее. Приходилось убирать. Хозяйки жаловались, что из-за этой бумаги работы становится втрое больше. Но все равно оклеивали. Такие перегородки-сёдзи с упражнениями в правописании можно было встретить в деревнях до середины 20 века.
А что? Каллиграфия.


Отори Кэйске, один из самых талантливых и упорных противников Ишин Шиши, создатель "полка иноземного строя" и автор петиции о создании двухпалатного парламента, поданной в _1864_ (с понятным результатом), по первой профессии был врачом. И, видимо, это обстоятельство наложило отпечаток на всю его последующую деятельность, начисто лишив его способности относиться к историческим событиям вокруг с надлежащей долей пафоса.
Большую часть судьбоносных совещаний он умудрился проспать. Стандартная реакция на поражение - фырканье "Ну и ну, опять продули." Намеревавшемуся зарезаться Эномото, он объяснял, что это непрактично, поскольку в их отсутствие, правительство может сорвать злость на ком-то еще, а если он ошибается - то умереть-то никогда не поздно, а вот обратно отыграть не получится.
После того, как республиканские части сдались, Отори на несколько лет угодил в тюрьму. Которую довольно быстро переоборудовал по своему вкусу - включая выборное самоуправление среди заключенных и коменданта, который без санкции тюремного парламента пошевелиться не рисковал - и только молил всех богов, чтобы _это_ поскорее казнили или амнистировали.
На все недоумения Отори отвечал, что
во-первых, по-настоящему хорошая идея хороша и применима везде, что данный случай в очередной раз доказывает.
во-вторых, он, в конце концов, сам эту тюрьму строил и оборудовал, в бытность ее пехотными казармами - так кому же еще в ней распоряжаться.
а в-третьих, если вышестоящих это не устраивает, пусть принимают меры.

Они и приняли. Выпустили. И отправили заниматься мелиорацией. В результате каковой мелиорации Отори оказался полномочным послом Японии в Китае и Корее.


Во время осады замка Вакамацу (столица хана Айзу) защитники замка все время запускали воздушных змеев днем и фейерверки ночью. Осаждающие не удивлялись - им казалось вполне естественным, что осажденные пытаются продемонстрировать им и всей округе, что дела в замке идут хорошо, свободного времени - много, а артиллерийский огонь противника не беспокоит совершенно.
В конце концов, это вполне в рамках традиции - когда Такеда Синген осаждал замок Нода, там тоже каждую ночь на флейте играли (Сингена и подстрелили, по легенде, когда он эту флейту пришел слушать).
Так что змеи никого не беспокоили - зато штаб осаждающих ломал голову над тем, как из замка умудряются так лихо координировать действия с теми отрядами клана, что оставались в поле.
И только потом, уже после того как замок был взят, кто-то обратил внимание на характер расцветки и последовательность запуска. Кажется, господа осажденные и морскую сигнализацию слегка ограбили, не постеснялись.
Ну что тут можно сказать - "эта сволочь..."